Огненная река - Страница 92

– Что им нужно в этой забытой богами стране? – рычит Керсеб, в десятый раз перечитывая послание.

Конечно, конечно он знает о существовании храма Нуш-и-Джан и о талисмане, в нем хранящемся. Но во-первых, считает это всего лишь легендой, а во-вторых, не может себе представить, кому понадобится рисковать жизнью ради какого-то талисмана, назначение которого даже смутно не определено. Когда Великому магистру докладывают о странном и загадочном посетителе, невесть как проникшем в главную башню замка унгараттов – самой мощной крепости не только во всем Большом Бургане, но и в целом королевстве, Керсеб находится на грани ярости и исступления. Он покинул разрушенный Белый замок и перебрался на западное побережье, чтобы его хоть ненадолго оставили в покое со всеми ненужными ему чудесами и происшествиями. Посетитель же, судя по сбивчивому сообщению насмерть перепуганного слуги, – дряхлый и немощный старик, просто не должен был пройти и нескольких шагов незамеченным по прекрасно охраняемому замковому двору, в который еще нужно суметь проникнуть. Таинственное появление Непобедимого не пугает, но крайне раздражает, и он дает себе зарок сурово наказать ответственных за это вопиющее событие.

– Зови, – говорит он слуге. Говорит слишком спокойно, чтобы тот поверил, что гроза миновала. Скорее она только-только собирается. И расторопный слуга моментально изыскивает себе невероятно важное дело на другом конце Большого Бургана в надежде на то, что, когда он объявится, Керсеб хотя и будет зол, но первый гнев успеет излить на других.

В просторный кабинет великого магистра заходит действительно дряхлый с виду старик и кланяется могущественному хозяину безо всякой тени подобострастия и почтения. Как равный равному, что совершенно не нравится Катарману Керсебу. Но он не успевает выразить свое недовольство – и к счастью, наверное, – потому что старик знаком подзывает к себе кресло на гнутых ножках, стоящее в дальнем углу (специально, чтобы посетители стояли навытяжку перед столом магистра, не имея возможности воспользоваться им), и... кресло услужливо подбегает, семеня и притопывая от нетерпения. Оно останавливается возле старика, и тот величественно опускается в его бархатную глубину.

– Садитесь, молодой человек, – приглашает он Непобедимого, и тот с ужасом обнаруживает, что сам стоит перед неизвестным.

– Вас, вероятно, рассердило мое не слишком деликатное вторжение, – говорит старик, – но, поверьте, у меня не было другого выхода. Я прекрасно понимаю, что вы сейчас находитесь не в лучшем расположении духа, и у меня не было ни малейших иллюзий относительно того, что вы примете меня, явись я к вам обычным способом. Поэтому мне и пришлось переместиться прямо в башню, минуя приемные покои и охрану. С другой стороны, я считаю необходимым подчеркнуть то уважение, которое испытываю к вам, и обратить ваше внимание на то, что я все же предупредил ваших личных слуг, а не стал бесцеремонно вторгаться в сам кабинет.

Катарман Керсеб понятливо кивает, как школьник, хорошо понимающий, о чем идет речь на уроке.

– Я – Корс Торун, – надменно и величественно произносит старик. Как ни далека Имана от Варда, как ни различны проблемы этих двух континентов, но все же имя одного из величайших магов Арнемвенда хорошо известно великому магистру.

– Это большая честь для меня, – становится он прежним безупречным и изысканным рыцарем. – Прошу простить за неподобающий прием. Не ждал.

– Мы оба равно виноваты в недоразумении, – милостиво говорит Корс Торун. – Но у нас с вами столько общего, что эта крохотная мелочь, уверен, забудется через несколько секунд нашей беседы. Ведь я к вам с деловым предложением.

– И какого толка это предложение? – спрашивает великий магистр.

– У нас с вами есть один общий враг. Его необходимо уничтожить. Из нас двоих я знаю способ и имею средства для его уничтожения, а вы – силу, молодость и возможность сделать это красиво и быстро. Что скажете?

– Звучит заманчиво, – соглашается Керсеб. – Только вот что это за враг такой – общий?

– Та женщина, которой вы так интересуетесь, что даже теперь не перестаете о ней думать. А? – хитро прищурившись, говорит маг.

Великий магистр вспыхивает, но сдерживается и произносит довольно сухо, но все же спокойно:

– Положим, вы проведали о моей неудаче и хотите этим воспользоваться в своих целях. Но чем эта женщина могла навредить вам?

– Вы хоть знаете, с кем скрестили свой меч? – Вместо ответа Корс Торун барабанит желтыми пальцами, больше подходящими для мумии, по подлокотнику своего кресла. – Вы переживаете свое поражение и знать не знаете, что столкнулись с самой Кахатанной – Богиней Истины и Сути, а также имели несчастье встретиться лицом к лицу с небезызвестными всему Арнемвенду мечами Гоффаннона. Вам известно, кто ковал эти мечи?

– Кто? – Катарман Керсеб весь подается вперед, жадно впитывая каждое слово, произнесенное старым чародеем.

– Они выкованы на заре времен самим Курдалагоном, и в них божественным повелением вплавлены человеческие души – души тех, кто любил эту ведьму. Вот почему ни один из ныне живущих, равно смертный или бессмертный, не может рассчитывать завладеть этим оружием. Оно попросту уничтожит другого хозяина, возненавидев его за то, что он разлучил мечи с их обожаемой госпожой.

Джоу Лахатал мечтал заполучить эти клинки, но, подержав их в руках несколько минут, принял единственно правильное решение – похоронил в одном из своих заброшенных храмов. И если бы не этот олух Гоффаннон, то не видать бы их ни герцогу Арре, ни ей. И кто знает, сумела ли бы она достичь Сонандана, если бы мечи оставались в своей гробнице...